Ужины

График работы: Ежедневно 11:00–22:00 Выставка продлится до 23.06.24 Vladey совместно с Ovcharenko представляют выставку новой серии живописных работ Павла Пепперштейна «Ужины» и его редкой графики 1980-х годов. Художник считает, что жизнь арт-мира нередко имеет форму коллективных трапез, скромных или роскошных застолий, обедов или ужинов. Именно в таких ситуациях художники, сотрудники музеев, галеристы, арт-критики, историки и исследователи искусства обсуждают животрепещущие проблемы. Надо ли говорить, что сюжет пира, застолья, трапезы является одним из центральных для европейской живописи? Ну и не только европейской, конечно. Я всегда мечтал примкнуть к сверкающей плеяде великолепных живописцев прошлого, которые с гордостью называли себя «живописателями пиров» и «певцами застолий». Данная выставка представляет собой скромную и даже отчасти застенчивую попытку продвинуться в этом чарующем направлении. Как известно, жизнь арт-мира нередко имеет форму коллективных трапез, скромных или же роскошных застолий, обедов или ужинов. Именно в таких ситуациях художники, сотрудники музеев, галеристы, арт-критики, историки и исследователи искусства обсуждают животрепещущие проблемы, которые в своей совокупности и составляют ту «почву», из коей искусство затем и произрастает. Такими ужинами отмечают открытия выставок, ужины с радующей душу частотой сопровождают собой прочие заметные события в сфере современного искусства. Как правило, эти трапезы происходят в ресторанах, расположенных неподалёку от тех или иных арт-пространств (музеев, галерей и т. п.). Но иногда ужины проходят в самих арт-пространствах. Серия картин, представленная на данной выставке, изображает череду ужинов, якобы происходящих в крупнейших музеях современного искусства. Ужины изображены в откровенно мифологической манере, и внимательный зритель может обнаружить, что на них присутствуют не только люди, но также животные, птицы, инопланетяне и прочие диковинные существа, чьё происхождение неизвестно. В конечном счёте кажется, что на этих ужинах присутствуют некие таинственные «все» или даже «все-все-все», как говорил Винни-Пух. И хочется закончить словами Достоевского, описывающего ораторию Степана Трофимовича: «И даже пропел что-то один минерал».