Онегин

«Пушкинский» балет Джона Крэнко родился благодаря опере Чайковского. Когда-то, когда ее ставили в Сэдлерс Уэллс (предтеча Королевской оперы Ковент-Гарден), на заре его карьеры, он сочинял для этой постановки танцы. Много лет спустя, совершая гастрольное турне с уже выпестованным им Штутгартским балетом, он упомянул в одном из интервью, что был тогда поражен тем, как эта опера подходит для балета. Большие стилистически контрастные сцены в каждом акте — вот что его прельстило. «Вначале танцуют крестьяне, затем — на дне рождения Татьяны — средний класс, и, наконец, в последнем акте — бал аристократов. А в середине всего этого — тщательно разработанный па де катр*, который делает сюжет». Другому интервьюеру он рассказал, что, работая над постановкой танцев для оперного спектакля, прочел роман Пушкина, и больше всего его привлекло то, что это одновременно и миф, и совершенно правдоподобная в эмоциональном отношении история. Самый пресыщенный человек на свете, который больше не способен чувствовать, не сумел разглядеть гадкого утенка. Когда же утенок превратился в лебедя, он захотел его — ее! — вернуть. Она же в свою очередь поняла, насколько пуст и скучен он на самом деле. И в то время как эмоции говорили ей «Возьми его», разум говорил «Не делай этого».