Падшие ангелы

Тёмный двойник «Чунгкингского экспресса», который изначально должен был стать в нём третьей историей, «Падшие ангелы» — один из самых недооценённых фильмов в насыщенной фильмографии Вонга Карвая и во всём кинематографе 1990-х. Это история о ночных похождениях стильного наёмного убийцы, его по-модельному худой подельницы и странноватого немого парня, сбежавшего из тюрьмы. Впервые в России «Падшие ангелы» будут показаны в изначально задуманном и художественно важном экранном формате 2.39:1, который Вонг Карвай смог технически воплотить только сейчас — спустя 25 лет после выхода картины. Фильм демонстрируется на кантонском диалекте китайского языка с русскими субтитрами. В отличие от «Экспресса», рассказывающего две истории последовательно, сюжетные линии «Падших ангелов» развиваются параллельно, образуя ещё более мощный тональный контрапункт. Одна представляет собой дань гонконгским криминальным боевикам на манер «Круто сваренных», другая — слэпстик о похождениях очаровательного городского сумасшедшего. При этом даже первая линия, куда более мрачная, постоянно прерывается комедийными вставками: после выполнения задания киллер встречает в автобусе своего бывшего одноклассника, навязывающего ему страховку, а в пустом «Макдоналдсе» сталкивается с взбалмошной и кокетливой девушкой по имени Блонди, которая пытается его охмурить. Герои фильма — самые фриковатые за всю карьеру Вонга — разделяют много общего с персонажами «Экспресса»: тайваньский сердцеед Такэси Канэсиро на сей раз играет не полицейского, а заключённого под тем же порядковым номером — 223, который из-за схожего пристрастия к консервированным ананасам онемел в возрасте пяти лет. Киллер хочет открыть собственный магазин, совсем как герой Тони Люна в «Экспрессе», а возлюбленная последнего, стюардесса, появляется в «Падших ангелах» ближе к финалу, сыгранная другой актрисой. Сумасшедше непостоянный фильм, где одна героиня истерически доводит себя до оргазма под песню Лори Андерсон Speak My Language, а другая — нелепо мутузит надувную куклу дверцей лифта, оттолкнул многих зрителей — даже давних поклонников Вонга. Картина признана хитроумной самопародией и представляет собой квинтэссенцию 1990-х: киллер и его подельница перемещаются по подпольным парикмахерским и игорным притонам на шпильках и в чёрной коже под Massive Attack, словно на показе Yves Saint Laurent. Этот визуально неотразимый фильм — четвёртое сотрудничество Карвая с оператором Кристофером Дойлом и головокружительным калейдоскопом из голландских углов, широкоугольных кадров и смешения цветного и чёрно-белого. Фильм демонстрируется в рамках кинопрограммы «Настроение — Вонг Карвай», в которой представлены фильмы гонконгского мастера в новом качестве и в новой редакции. Garage Screen представляет серию фильмов Вонга Карвая, над реставрацией которых он работал последние пять лет. В программе восемь отреставрированных картин режиссёра — в их числе российские премьеры фильмов «Пока не высохнут слёзы», «Дикие дни», «Падшие ангелы», «Счастливы вместе», «2046» и режиссёрской версии ленты «Рука», а также «Любовное настроение» и «Чунгкингский экспресс». Долгое время недоступные для кинотеатрального показа эти фильмы наконец возвращаются на большой экран — в новом качестве и новой редакции. Одновременно они напоминают о чём-то, что сегодня кажется безвозвратно ушедшим — о кино как персональной и даже идиосинкратической утопии. Режиссёрской и зрительской. Кино Вонга Карвая парадоксально располагается не только на перекрёстке Востока и Запада, Гонконга и Голливуда, традиционного жанра и взрывного авторского стиля, постмодернизма и романтизма, синефилии и вдохновенного экспериментаторства. Пожалуй, его главная особенность — в сочетании пассионарности и хрупкости, одержимости и уязвимости, в высшей степени кинематографической — иллюзионистки соблазнительной — природы и драматического осознания тленности любых иллюзий. В его фильмах как будто слишком много кино: игра с ритмом, нарративом и временем, флэшбеки и воспоминания, эксперименты с ракурсами и цветом, со скоростью и чувствительностью изображения, моментально цепляющие музыкальные интервенции, костюмы и интерьеры. И конечно же, чарующие сюжеты и герои, стирающие грань между современностью и мифологизированным прошлым, между поп-культурой и высоким классическим жанром. Или наоборот — между культурой высокой и популярными жанрами в диапазоне от нуара и гангстерского фильма до мелодрамы и фантастики. С другой стороны, предельная и даже избыточная кинематографичность работ Вонга Карвая проникнута глубокой меланхолией, которая разрушает стилистическую утопию изнутри, не позволяя состояться эскапизму — ни зрительскому, ни тому, к которому тяготеют его персонажи. В конечном итоге «кинематографичные, слишком кинематографичные» фильмы Карвая оставляют зрителя с ощущением тоски и утраты — глубинными чувствами, из которых сделано его чувственное кино.