Евгений Онегин

Опера Петра Чайковского в постановке Алексея Степанюка. Спектакль сопровождается синхронными титрами на русском и английском языках. «Что я могу ещё сказать?» Татьянин вопрос неизбежно задаёт себе каждый режиссёр, ставящий «Евгения Онегина» — самую популярную русскую оперу. Особенно сложной эта задача оказывается в Мариинском театре, на исторической сцене которого хранится эталонный «Онегин» — классический темиркановский спектакль 1982 года. Алексей Степанюк поставил «лирические сцены» Чайковского как драму чувств и драму взросления. Его постановка аутентична уже потому, что рассчитана на молодой исполнительский состав — как того и хотел композитор, долго сопротивлявшийся передаче своего сочинения на большую сцену. Сёстры Ларины, Онегин, Ленский — в спектакле Степанюка это очень молодые люди, а молодости, как известно, присущ максимализм. Любовь, отвержение, ревность, гнев, обида: переживаемые впервые, эти чувства сотрясают души героев и приводят к катастрофическим последствиям. И пусть на сцене XIX век с его кодексом чести и социальными нормами — переживания героев вполне понятны современному зрителю, в том числе — и особенно — молодёжи. Все узнаваемы: застенчивая, «книжная» девушка (Татьяна); жизнерадостная, румяная резвушка-хохотушка (Ольга); ранимая «творческая натура» (Владимир); высокомерный и эгоистичный щёголь (Евгений). Все они остаются один на один с сильнейшими чувствами: старшее поколение, увы, не только не в силах помочь (няня), но и толкает молодёжь в пропасть (старый дуэлист Зарецкий). Критическая точка взросления — смерть Ленского; юный поэт успевает проводить взглядом удалившиеся «весны златые дни» и навсегда остаётся восемнадцатилетним. Драма Татьяны и Евгения — это история «несинхронного» взросления, когда один «дорастает» до чувств другого, но, увы, поздно. Чайковский относится к переживаниям действующих лиц с полной серьёзностью. Здесь нет пушкинской иронии, нет аналитика-рассказчика, а дистанция между автором и героями сокращена до нуля. За исключением нескольких жанровых сцен — бальных и крестьянских, — вся партитура посвящена человеческой психологии. Вживаясь в образы оперных персонажей, композитор-эмпат передаёт их внутренний мир в тончайших градациях — и предчувствие любви в томительных сновидениях, и заманчивые мечты, и «волшебный яд желаний», и пронзительную сердечную боль: «О боже, как обидно и как больно». В исполнении молодых артистов эта музыка звучит с покоряющей искренностью. Психологический рисунок каждой роли продуман до мелочей, до малейшей интонации и жеста; зрителям можно настоятельно посоветовать взять с собой бинокль, чтобы не упустить детали режиссёрской и актёрской работы. В бинокль стоит разглядывать и детали великолепной сценографии (художник-постановщик — Александр Орлов, художник по костюмам — Ирина Чередникова) — одновременно лаконичной и яркой, комментирующей и обобщающей. Георгиевский крест на груди Гремина подскажет: Татьянин муж отнюдь не старик, а герой войны 1812 года. Хлыст, с которым Онегин впервые явился к дружелюбным соседям, предвосхищает его воспитательную беседу с Татьяной. Мельничное колесо в сцене дуэли — не часть романтического сельского пейзажа, а символ неумолимого колеса судьбы, в которое угодили два друга. Словно мельничными жерновами будет растёрта в прах жизнь вчерашнего ребёнка, не сумевшего выпутаться из жестокой взрослой игры на выбывание. Но самый эффектный и запоминающийся визуальный лейт-образ спектакля — яблоки, ставшие визитной карточкой постановки. Помимо аппетита, яблоки вызывают у зрителя множество ассоциаций: это и ранняя осень в деревне, и райский сад, и молодильное яблоко, и запретный плод, и яблоко раздора. По расчётам Юрия Лотмана, Онегин встретил княгиню Гремину в Петербурге в 1822 году. Мариинская постановка датирует ещё точнее: на Неве за окнами бального зала идёт ледоход. Значит, «тому самому» балу вот-вот исполнится двести лет; пусть этот своеобразный юбилей станет поводом ещё раз (или впервые) посетить «Евгения Онегина» — оперу, обладающую редким даром покорять «все возрасты». Сад в усадьбе Лариных. Издали доносится пение Татьяны и Ольги. Ларина и няня Филиппьевна, слушая их, вспоминают свою молодость. Неожиданно появляются гости: Ленский, сосед Лариных и жених Ольги, привозит своего друга Онегина — молодого человека, недавно приехавшего из столицы. Пока Ленский объясняется с Ольгой, новый знакомый беседует с Татьяной. Няня замечает, как она взволнована встречей; Комната Татьяны. Татьяна не может заснуть. Филиппьевна старается унять её волнение рассказом о своей девичьей доле. Оставшись одна, Татьяна пишет письмо Онегину. С рассветом она просит няню передать его; Сад Лариных. Татьяна в тревоге ждёт ответа. Появляется Евгений: он тронут признанием, но не может ответить взаимностью; Дом Лариных. Бал в честь именин Татьяны. Ленский уговорил друга приехать к Лариным, однако праздник и гости вызывают у Онегина раздражение. В отместку он начинает ухаживать за Ольгой. Готовность, с которой девушка принимает знаки внимания, повергает Ленского в отчаяние. Он затевает ссору с Евгением и вызывает того на дуэль; Заброшенная мельница. Ленский с секундантом Зарецким ждут Онегина. Владимир с болью и тоской думает об ушедших «златых днях» своей юности. Наконец появляется соперник. Бывшие друзья готовы забыть обиды, но соображения чести берут верх. Раздаётся выстрел — Ленский убит; Зал богатого дома в Петербурге. После долгого отсутствия Онегин возвращается к столичной жизни и встречает Татьяну замужней дамой. Теперь она в центре внимания светского общества. Муж Татьяны, князь Гремин, рассказывает Евгению о своём счастье. Преображение давней знакомой воспламеняет в Онегине чувства; Гостиная в доме Гремина. Татьяна в слезах читает письмо Онегина. Неожиданно он является сам и страстной мольбой вырывает ответное признание. Но решение Татьяны бесповоротно: она останется верна мужу. Спектакль идёт с двумя антрактами.