Чайка над вишневым садом

«...И в пьесе, по-моему, непременно должна быть любовь» — вкладывает то ли утверждение, то ли вопрос в реплику одной из самых известных своих героинь лукавый автор. Он труженик, доктор, знаток человеков и гуманист не в фигуральном, а в самом прилагательном смысле слова. И в своей драматургии, он, как врач, беспощадно честен — все его персонажи говорят о любви, ищут или дорожат ею, но никто из них не счастлив в обывательском смысле слова. Любовь неуловима. Кто-то пытается заменить — или заманить — её славой, кто-то достатком или размеренностью жизни. Или присвоить чужую, обманывая этим только себя. Помещая своих персонажей в замкнутое пространство, Чехов запирает их не столько физически, сколько — изнутри. И препарирует души. И не так уж важно, какой фамилией они обозначены — Астров или Гаев, Заречная или Раневская... «Кругом одни чудаки» — и ничего за прошедшие сто лет не изменилось.